Иоанна Хмелевская - Версия про запас [Дело с двойным дном]

Что?… Нет, подробностей не знаю. Я ведь и узнала об этом случайно, от одного шофёра. Он товар выгружал, а мимо как раз Райчик проходил, поклонился мне, шофёр его увидел и говорит: «Странные у вас знакомства, пани Крыся», ну и сказал ещё, что знает Райчика, и его сообщника, и о том, что они ищут. Не знаю, откуда ему известно. Зовут его Андрусь, а фамилия… Погодите, знаю же я его фамилию, как же его, что-то с липой связано… Липек?… Нет, вспомнила, Липенец! Анджей Липенец, шофёр, вот и расспросите его, у него в тех сферах знакомства, хотя сам он, должна сказать, парень приличный. Нет, адреса не знаю, но ведь через отдел кадров можно найти, то есть какой, конечно, отдел кадров, но где-то со своей машиной он должен значиться. Может, я не совсем точно рассказываю, но ведь мне до Райчика дела не было, у меня своих забот по горло, так только, иногда слухи доходили. Да и прадедушкино имущество тоже меня не касается, но ведь семью-то я знала и Казю мне было жаль…

Хорошо, буду придерживаться фактов. Семью знала, могу назвать фамилию, и на суде засвидетельствую, потому что я тогда уже взрослая была, что покойная Наймова на деньги сестры выкупила свою квартиру, а сестрину квартиру продала, хотя по всей справедливости она Казе принадлежала. Кто ещё может засвидетельствовать? Да откуда мне знать… Нет, постойте, у Казиной бабушки была приятельница, забыла, как его звали, они жили рядом на Фильтровой, дверь в дверь. У неё вроде бы даже документы какие-то есть, список, кажется, всего, что Казе принадлежало, но точно утверждать не могу. Если она жива, то тоже засвидетельствует. А кто ещё, не знаю… давно все случилось, почти двадцать лет назад… Ах да, ещё адвокат был. Казина бабушка к нему обращалась, возможно, завещание оставила. Как же его звали?… Грабиньский кажется. Больше ничего про него не знаю, но ведь вы любого найти можете, если потребуется, а уж адвоката тем более…

Словоохотливость пани Крыси привела Геню в полуобморочное состояние. К счастью, он записал допрос на магнитофон и теперь мог спокойно прослушивать плёнку, выискивая показания, которые имели хоть какой-то смысл. В нем постепенно крепла уверенность, что живого убийцу ему не найти; покойный и покойная лишили друг друга жизни взаимно, однако не вызывало сомнений, что бедная Казя в этом деле как-то замешана. Кроме того, таинственная деятельность Райчика наводила на размышления: неспроста он завёл себе сообщника, который, возможно, и похитил золото. Яцек, как всегда, не ошибся, шкатулка была полна, и вмещалось в неё не менее тысячи монет. Следовало установить владельца клада, но прежде всего надлежало найти племянницу, которая совершенно точно существовала, только вопрос где.

Смерть тётки со всей очевидностью принесла ей огромную выгоду, более того, двоякую выгоду. Она получила свободу, а двух свидетелей вполне достаточно, чтобы подтвердить её право на наследство. Она была в квартире, Яцек её вычислил, правда, приходила немного раньше, но, возможно, подготавливала почву. С другой стороны, не она делала мухоморную отраву и не она последней сжимала молоток. Соучастник Райчика?… Возможно, он существует исключительно в воображении пани Крыси, но проверить стоит. Надо разыскать шофёра Анджея Липенеца…

Совершенно очумевший Геня сидел над магнитофоном, сжимая голову руками, когда позвонил дежурный сержант, которому было поручено установить телефонный контакт с разыскиваемой племянницей.

— Подозреваемая Пясковская находится у себя дома, — сообщил он. — Взяла трубку. Согласно приказу сказал, что ошибся номером.

Мгновенно позабыв обо всем, о плёнке, пани Крысе, начальнике и сержанте, Геня вскочил, выбежал на улицу, поймал первую попавшуюся патрульную машину и велел мчаться на всех парах, включив сирену и не думая о последствиях…

Благодаря вечерним собраниям у Януша мы начали привыкать к предосудительной роскоши, ибо я, стараясь завлечь Геню, выдумывала и готовила изысканные блюда. Сегодня нас ожидали креветки с авокадо, тушёные куриные окорочка и салат из помидоров. В планах у меня значилась утка с яблоками, салат с карри, шпикачки и телятина по-пакистански.

— Похоже, участников в этом деле больше, чем я предполагал, — сказал Януш, который вовсе не отказался от проведения частного расследования, однако соблюдал деликатность и осторожность. — Этот Райчик должен был располагать некоторой информацией, его покойный родственник действительно делал тайники для прадедушки. Сдаётся, что тут замешаны большие деньги. Я уже там познакомился кое с кем и, возможно, найду информатора.

— Меня интересует продажа квартиры, — заметила я, пробуя вилкой окорочка. — Какое счастье иметь нормальную кухню, а у меня одна горелка не работает. Что за всем этим кроется?…

— Сейчас расскажу. Посредник…

В этот момент появился Геня, приплясывая. Сразу было видно, что у него есть новости.

— Нашлась, — объявил он с порога, при этом голос его звучал немного странно. — Надо же, нашлась!…

Мы немедленно догадались, что Геня нашёл подозреваемую племянницу, и все остальные темы были забыты. Усевшись за стол, Геня приступил к докладу. Начал он, правда, с каких-то странных междометий и идиотских бессмысленных замечаний.

— Ну ладно, расскажу все начистоту, — принял он мужественное решение, оставив ёрнический тон. — Я тоже человек, хоть и полицейский, и нигде не сказано, что полицейский должен быть слепым. Это чертовски красивая девушка, я прямо остолбенел, когда её увидел. Ей-богу, исключительная красавица, отчего у меня возникли трудности, однако я сумел их преодолеть, за что мне полагается хвала и слава, а не какие-то глупые смешки.

Януш поспешил с ним согласиться, и некоторое время мы спорили, что лучше пить — коньяк или шампанское. Геня выбрал коньяк. Речь его стала более последовательной и осмысленной.

Казя открыла дверь без всяких вопросов. Увидев незнакомого человека, удивилась и вроде бы даже несколько обеспокоилась. Геня открыл рот, справился с временной немотой, с трудом удержался от предложения провести вместе прекрасный вечер, представился и вежливо спросил, не могут ли они немного поговорить. Казя согласилась и пригласила его войти. Ошарашенный красотой девушки, Геня рубанул сплеча:

— Когда вы в последний раз были у своей тёти?

Беспокойство Кази явно усилилось.

— Недавно. Три дня назад. Должна была пойти завтра. Простите, что-нибудь случилось?

— Почему… — машинально начал Геня и осёкся, осознав идиотизм вопроса, который собирался задать: почему что-то должно было случиться? Полиция не приходит ни с того ни с сего к человеку и не спрашивает о родственниках, если с ними все в порядке. — Да, — сказал он, — случилось. Она не звонила вам?

— Нет, не звонила, я тоже, повода не было.

Казины глаза, светившиеся словно звезды, были направлены на Геню, и тому оставалось либо отвернуться, либо сказать правду. Отвернуться он был не в силах, потому выбрал второе.

— Ваша тётя умерла. Её убили.

Теперь он не только мог, но даже обязан был по службе вглядываться в прекрасное лицо, и немедленно почувствовал большое облегчение. Казя на ужасную новость не отозвалась ни словом, постояла ещё немного, глядя уже не на Геню, а куда-то мимо него, потом медленно опустилась на диван, сплела пальцы и стиснула ладони. Геня забеспокоился, не слишком ли он её расстроил.

— Может быть, дать вам воды? Или чего-нибудь выпить? У вас есть какой-нибудь алкоголь? Прошу прощения, если я был чересчур резок…

— Нет… — отвечала Казя немного сдавленным голосом. — Я… Все уже… Это не то…

Она вдруг выпрямилась, глубоко вздохнула, но рук не разжала.

— Не буду притворяться, — твёрдо произнесла она. — Я вовсе не убита горем. Я не любила её, сильно не любила. Я все сделаю, что нужно, в последний раз, но слез проливать не собираюсь. Правда, все так неожиданно… Да что я глупости говорю, кто же ожидает убийства! Но я думала, что она ещё лет двадцать проживёт и все двадцать лет будет отравлять мне жизнь. То, что я теперь свободна, — вот что меня потрясло.

Гене наконец удалось справиться с первоначальной оторопью, и он включил магнитофон. Впрочем, он окончательно убедился, что Казя не убивала свою тётку, а также не имела никакого отношения к убийству и не была сообщницей Райчика. Если бы она хоть в малейшей степени была замешана, то не высказывалась бы столь откровенно.

— Когда… — спросила Казя. — Когда это случилось? И как?

Памятуя о том, что на ленту записывается все как есть, без разбора, Геня ответил вопросом:

— Вам знаком некий Ярослав Райчик?

— Райчик? Знаком. Но я даже не знала, что его зовут Ярослав. Видела его несколько раз, когда там жила, позже уже не встречала. Ну, может быть, однажды… Он приходил к моей тётке. А что?…

— Ничего. Он тоже умер.

Казя молчала и лишь вопросительно смотрела на Геню. Тот очень скупо сообщил о том, что они нашли в квартире на Вилловой, намеренно не уточняя, каким именно способом жертвы были отправлены на тот свет. Тётку могли задушить, застрелить, отравить, а Геня обязан был проверить, не выдаст ли себя племянница, обнаружив, что знает, как умерла тётка. Казя выслушала его спокойно, а затем попросила продолжить допрос. Она расскажет все, что знает, чтобы помочь следствию.